Из досье «Игрока»
Оганез Арменакович МХИТАРЯН
Родился 26 августа 1962 года в Тбилиси. Мастер спорта СССР по футболу. Образование высшее, окончил МОГИФК (1986). Первый тренер – Омар Шалвович Двали. Выступал за команды: «Факел» (Воронеж, 1980-94, с перерывом), «Котайк» (Абовян, Армения, 1990), «Сокол» (Пневы, Польша, 1992), «Локомотив» (Лиски, 1995-1998). Работает тренером в футбольном клубе «Стрела». Женат. Дочь — Александра (32 года).
Анекдот от Мхитаряна
В Тбилиси мужики подходят к своему другу, который сидит за столом и играет в шахматы с собакой.
— Гиви, какая у тебя собака умная. В шахматы играть умеет.
— Вай, какая она умная! 1:2 мне проигрывает.
Он — армянин, который родился и 18 лет жил в Грузии. Он — армянин, который говорит и, что самое главное, думает по-русски. Он — армянин, который весь свой футбольный талант отдавал и по-прежнему отдает Воронежу. Он — Оганез Мхитарян, разговаривая с которым жалеешь только о том, что через несколько минут наша встреча закончится. Надеюсь, уважаемые читатели, что редакционный вариант нашей беседы с легендой воронежского футбола будет вам интересен.
Оганез или Володя — как удобно
— Первый вопрос напрашивается сам собой. Как мне к вам обращаться: Оганез или Володя?
— Обращайтесь, как будет удобно. Кто близко меня знает — называет Володей, болельщики чаще зовут Оганезом.
— А откуда это взялось — «Володя»?
— В Тбилиси, где я родился и жил, был русскоязычный район. И с детства меня все звали Вовиком. Так и прилепилось. Даже мама, когда сюда приехала на игру «Факела» и услышала объявление диктора: «Номер пятый — Оганез Мхитарян», удивилась. Мол, однофамилец играет. Отец рассмеялся.
— Ладно, Оганез-Володя, давайте вернемся в ваше раннее детство и вспомним о первом событии, которое осталось в памяти Оганеза Мхитаряна.
— Мое детство, как у всех мальчишек, прошло во дворе. Занимались всем, чем только можно. Лазали по заборам, воровали черешню. Но вечер всегда заканчивался футболом. До 12 лет я перепробовал массу спортивных секций. Плавание, баскетбол, бокс, борьба, гимнастика. В итоге мой тренер по баскетболу уговорил меня заняться футболом. Так я оказался в знаменитой тбилисской школе «Шевардени».
— Спорт спортом, а по жизни Оганез был хулиганистым?
— Нет. Себя в обиду не давал, но и на рожон не лез. Родители приучили меня быть хорошим мальчиком. В игре — все по-другому. На поле приходилось быть жестче, наглее. Но это — спорт.
— Было бы правильно несколько слов сказать о родителях.
— Я родился в обычной рабочей семье, родители трудились на тбилисском авиационном заводе. Мама — Ася Тиграновна, отец — Арменак Казарович. В моей жизни они сыграли большую роль. К спорту это не имеет никакого отношения. Они, как Ленин, требовали от меня учиться, учиться и учиться. А в футбольные дела никоим образом не лезли. Смешно, но они узнали, что я занимаюсь в футбольной секции, только спустя полгода, когда я принес домой форму и попросил маму пришить номер. А отец на мои игры ходил тайком от меня и только потом выговаривал все свои критические замечания.
— И сколько маленький Оганез разбил окон во дворе?
— Ох, много! Когда позже приезжал домой, будучи известным футболистом, соседи говорили мне: «Да, Вовка, не зря ты наши окна побил».
— Давайте вернемся к школьным годам и попробуем вспомнить, что больше чему мешало: футбол школе или школа футболу?
— Ничего ничему не мешало, я успевал и там, и там. Правда, если я опаздывал на тренировку, то мог убежать с одного или двух уроков. Но мне эту «слабость» учителя прощали.
— Любимые предметы были?
— Пожалуй, русский язык и литература.
— Армянин, родившийся в Грузии…
— Так русский язык был для меня родным. По-армянски я до поры до времени не знал ни слова. Но… в три года меня на лето отправили в Армению к маминой маме. И там я моментально «схватил» армянский язык. А в футбольной школе волей-неволей выучил грузинский. Со школы еще знаю немецкий.
— Полиглот Мхитарян забыл про пятый — польский — язык.
— Конечно! Но я там, как умная собака, понимал, но не говорил. На предматчевых установках тренер даже просил меня исполнять функции переводчика. Для кого?
— Для Ляхова.
— Угадали! Вместе с Игорем мы отыграли в Польше целый год.
Случай решает все
— Уж коль мы вплотную заговорили о футболе, давайте начнем с вопроса о том, каким образом вы оказались в Воронеже?
— У нас была двусторонняя игра со старшей командой. Это был март 1980 года, когда «Факел» играл кубковые матчи. Вот Александр Семенович Дондер и приехал посмотреть вратаря старшей команды Славу Томилина. После игры он подошел к моему тренеру и спросил: мол, что это за пацан? Парнишка хороший, отвечает, но с его армянской фамилией здесь ему ничего не светит. Тогда армяне выступали в Армении, а грузины — в Грузии. Менять фамилию я определенно не собирался, а в футбол на высоком уровне играть хотел. Александр Семенович оставил свои координаты: захочешь — звони. Я с этим тянуть не стал — и получил приглашение на игру «Факела» в Ланчхути. А потом без малого в 18 лет отправился в Воронеж. Меня поселили в гостинице «Россия», покормили. А днем Леонид Павлович Прибыловский спрашивает: мол, готов играть за дубль с кишеневской «Нистру»?
— С корабля на бал?
— Не то слово. Можете не поверить, но вышел на поле — все получается. Первый тайм завершился — меня собираются менять. А я на эмоциях прошу дать поиграть еще. «Силы есть?» — спрашивает Леонид Павлович. Говорю, что есть. Правда, через 15 минут ноги просто отнялись: выложился по полной. После игры Прибыловский сказал, что я тестирование прошел на «пять с плюсом». При этом родители больше месяца не знали, где я, что я. Связи тогда, как сейчас, не было.
— За почти 15 лет в «Факеле» вам довелось поработать с разными тренерами. С кем отношения были комфортными, с кем — не очень?
— Когда я пришел в «Факел», тренером был Яковлев. Он основной упор делал на «физику». После него недолго был Проскурин, который, кстати, и начал продвигать меня к основе. А затем пришло время Марьенко. В своей работе Виктор Семенович делал акцент на тактику. В определенный момент мог должным образом настроить, сказать нужное слово. Где похвалит, где «напихает». Но тренером он был жестким. В 1982 году Марьенко выпустил меня в стартовом составе в матче с «Даугавой», а после первого тайма заменил со словами: «Сынок, шанс ты свой не использовал. Не знаю, будет ли у тебя еще возможность». Потом пошли только замены, замены. Но в 1983 году «Факел» отправился на сбор в Чехословакию. Первая игра — забил, вторая — забил, третья — с моей передачи забили. Так я в основной состав и попал.
— И уже не пропал.
— Тренировался много и упорно. Поэтому, наверное, и серьезных травм удалось избежать. А тренеру не давал малейшего повода в себе сомневаться. Я и сейчас говорю своим мальчишкам, что игру можно пропустить из-за травмы либо из-за карточек. Третьего не дано.
— В те времена уход ключевого футболиста из команды был трагедией. Что заставило вас уехать в «Котайк»?
— Ситуация была сложной. Когда к власти пришел Гамсахурдия, все начали кричать, что, мол, Грузия для грузин. Начались реальные притеснения. А в Абовяне пообещали помочь родителям и дать квартиру. Я — один сын в семье, поэтому у меня просто не было выбора. Только все оказалось не так-то и просто. Показать показали, но документов нет и нет, все завтраками кормили. А тут Гамсахурдия «ушли», ситуация в Тбилиси более-менее наладилась. Я плюнул на все и вернулся в воронежские пенаты.
— В следующий раз труба позвала вас за границу. На сей раз в Польшу.
— Возраст уже был большой по футбольным меркам. А в «Факел» пришли молодые ребята. В том числе и на мою позицию. Когда возник вариант с Польшей — согласился. Я бы и дольше там остался. Но команду возглавил новый тренер, который патологически ненавидел все советское. Как ты играешь –на это он не смотрел. Сначала убрали меня, вскоре — Ляхова. Хотя президент клуба долго меня уговаривал остаться работать в детской школе, золотые горы обещал. Но я сразу сказал, что нет, я — до дома.
— И снова в «Факеле» надолго не задержались.
— Это был нормальный для спорта процесс смены поколений. Зачем перебегать дорогу молодым? А в Лисках команда только образовывалась. Тренером — поначалу играющим — там был мой друг Володя Пономарев. Да и другие ветераны из «Факела» чуть позже в «Локомотив» потянулись. Хорошая была команда, дружная, комфортная атмосфера.
— За «Факел» вы провели 406 матчей — больше всех. Уверен, что никто никогда вас не догонит. А звание рекордсмена всех времен греет душу?
— Конечно, приятно. При этом хочу пожелать молодым футболистам, чтобы они все-таки меня обогнали. У меня не было серьезных травм, я крайне редко получал карточки. Отсюда и мое восхождение в историю воронежского футбола.
— В вашем активе 30 забитых мячей. Есть из них какой-нибудь самый-самый?
— Есть. В 1984 году за четыре тура до конца турнира в первой лиге мы играли в Запорожье с местным «Металлургом». Победа гарантировала «Факелу» выход в высшую лигу. При счете 1:1 Марьенко за 20 минут до конца матча выпустил меня на замену. Сказал вслед: «Давай, сынок, может, чего придумаешь». Ну я и придумал: дал «диагональ» на фланг Лосеву, а сам подтянулся к штрафной. Витя сбросил мне мяч, и я с правой со всей мочи зарядил в девятку. Ребята меня после этого минут 15 по полю ловили. Эйфория была безумная.
— Было бы интересно услышать ваше мнение о финансовой составляющей прошлых и нынешних лет.
— Мы не бедствовали. Хотя с нынешними наши зарплаты не идут ни в какое сравнение. В те времена мы не могли, получив деньги, пойти и чего-то купить. Тогда и слова-то такого не было. Можно было только что-то достать. Заграничных поездок ждали как манны небесной. Причем не мы, а друзья-знакомые. Набрасывали целый список чего надо привезти. В очередях стояли годами. Когда подошло время выкупать желанную машину, я в такие долги залез, что потом не один год рассчитывался.
— А само отношение игроков к футболу тогда и сейчас разнится?
— В мое время от профессионализма зависело финансовое благополучие. Сейчас этого нет. Заключил контракт — и полируй штанами лавку. Но если ты хочешь добиться в футболе чего-то большего, чем периодический выход на замену, то без профессионального отношения к делу никак не обойтись.
— Идея заняться тренерской работой возникла спонтанно?
— Поскольку я всю жизнь провел в футболе и больше ничего не умею делать, выбора у меня особо и не было. Но и готовить я себя к этому не готовил. Разве что в последние годы. Правда, работа с детьми и со взрослой командой — две разные вещи. И еще неизвестно, что легче. Я прихожу с тренировки как выжатый лимон. Но проходит день-два — бегу к ним, как к своим детям. Я даже родителей во время тренировки от ребят отгоняю. Говорю, что дома они ваши дети, а здесь — мои.
— У полицейских есть понятие добрый — злой следователь. Вы тренер какой?
— Все дети разные. Одного надо приласкать, на другого прикрикнуть. Главное, чтобы ребенок на тебя не обиделся, не замкнулся в себе. Я не добрый и не злой, а справедливый. И еще: очень люблю своих детей.
— Если оглянуться на долгую футбольную карьеру… О чем вы жалеете и хотели бы изменить?
— Ни о чем. Я осуществил свою детскую мечту играть в команде мастеров. Что мог — сделал. Мог бы сделать больше? Может быть. Но зачем говорить о чем-то в сослагательном наклонении?
— Давайте попробуем оглянуться назад и вспомнить, какие отношения были у вас в легендарном «Факеле».
— Нормальные рабочие, конфликтов особых не было. Да по-другому и быть не могло, поскольку на протяжении многих лет мы играли одним составом. А когда есть стабильность, тогда и результат приходит. Мы жили одной семьей, при этом младшие относились к старшим с должным пиететом. Можно, конечно, назвать это «дедовщиной», но «деды» палку не перегибали.
— Сейчас миграция футболистов из клуба в клуб — нормальное явление. В ваши времена все было иначе. 15 первых позиций по количеству проведенных за «Факел» матчей занимают игроки вашего поколения. Этому факту есть объяснение?
— Это была искренняя преданность команде, болельщикам, городу. Заметьте: коренных воронежцев в основе нашей команды не было. При этом для всех Воронеж стал родным городом. Да и отношение к нам в клубе всегда было выше всяких похвал.
«Это будет лучший чемпионат мира»
— Совсем скоро стартует чемпионат мира по футболу, который впервые пройдет в нашей стране. Каково ваше мнение о сборной России?
— Пока трудно сказать что-либо конкретное — игра покажет. Но из такой группы мы, конечно, должны выходить. А дальнейшая перспектива в лице Испании или Португалии — это уже сложно. Но если настраиваться серьезно, то любой соперник должен быть не страшен.
— И все-таки, на ваш взгляд, каковы наши шансы на мундиале?
— Вот выйдем из группы — тогда о шансах и поговорим. Сейчас нужно выиграть стартовый матч у очень крепкой команды Саудовской Аравии. Главное — сбросить с плеч груз психологического давления.
— Домашние трибуны — это хорошо или плохо?
— Думаю, для сборной России это хорошо. Наша торсида умеет «болеть» так, что волей-неволей побежишь забивать и выигрывать.
— От чемпионата мира в целом вы чего ждете?
— Хорошей игры, красивых голов, самоотдачи на поле. Не хочу видеть «мячекатания» и взаимно оборонительного футбола. Пусть победит красивый футбол!
— Сам факт того, что чемпионат мира проводится в России, греет душу?
— Конечно! Прежде всего, это поспособствовало развитию футбольной инфраструктуры. Построили гостиницы, дороги, места общественного отдыха. Для болельщиков всех стран созданы максимально комфортные условия. Жаль, что в футбол в очередной раз влезает политика. Ну да Бог им судья. Уверен, что в России пройдет лучший в истории чемпионат мира.
«Мы встретились случайно»
— Самое время поговорить о вашей семье.
— С удовольствием. До 1999 года жил с первой женой, у меня родилась дочка. А с 2005 года делю свою жизнь с замечательной женщиной по имени Ольга.
— И как с ней познакомились?
— Наши дома были напротив. Часто виделись, а получилось все, как это обычно бывает — случайно. Пока отец был жив, все как-то было терпимо. А после его смерти шесть лет одиночества стали угнетать.
— Все-таки вы познакомились…
— … в спортивном баре на ул. Маршака. Была трансляция какого-то футбольного матча. Она зашла туда с подругой. Я подошел к ней вроде как к знакомой. Оказалось, что ее сын занимается футболом. Тут же нашлись общие темы для разговора. Хотел представиться — выяснилось, что не надо. Мол, и так меня знает. Ну и пошло-поехало. Вот уже 13 лет вместе. Моя дочка живет в Москве, работает, что символично, в рекламной компании при футбольном клубе «Спартак».
— Как вы распределяете домашние дела?
— Все хозяйство лежит на плечах Ольги. Моя задача — обеспечивать семью. Если требуется сделать по дому что-то серьезное, то нанимаем профессионалов. По мелочам, конечно, я и сам что-то сделать могу. Руки все-таки из того места растут.
— А как супруга относится к вашему увлечению футболом?
— Как она может относиться, если это наш семейный источник дохода? Футболом она не болеет, но во всем поддерживает и помогает. Понимает, что футбол — это на всю жизнь. Вот я и мальчишкам любовь к футболу прививаю, и сам бегаю для души, пока здоровье позволяет.
Коротко о главном
— Если литература, то…
— Историческая.
— Если кино, то…
— Больше всего люблю комедии. Трагедий в нашей жизни и без кино хватает.
— Если отдых, то…
— С семьей и с друзьями на природе.
— Если город, то…
— Без вариантов — Тбилиси и Воронеж.
— Если футболист, то…
— Пятый номер тбилисского «Динамо» Давид Кипиани. Чудо футболист! Да еще и на моей позиции играл.
— Если футбольная команда, то…
— Только «Факел».
— Если блюдо, то…
— Люблю грузинскую кухню. А больше всего — чахохбили. Ольга его очень хорошо делает. Да и вообще, она здорово готовит.
— Что вам в себе не нравится?
— Обидчивый я часто бываю. Правда, отхожу быстро, но все равно даже самому порой неприятно.
— А что нравится?
— Скромность. Поэтому на этот вопрос не могу ответить. Скажу так: всего по чуть-чуть.
— Самый ценный подарок, который вы подарили или планируете подарить жене.
— Еще не придумал, поэтому и не подарил.
— Вы можете назвать себя абсолютно счастливым человеком?
— Ничего абсолютного в жизни не бывает. Всегда и во всем есть определенные «но». А вот просто счастливым, — думаю, да. Что хотел в этой жизни, то и имею. Это, наверное, главное для простого человеческого счастья.
Вопросы задавал Андрей ЛЕПЕНДИН.
Фото из семейного архива Оганеза МХИТАРЯНА.
