Сергей Алексеевич МЕДВЕДЕВ, первый тренер:
— Никита с первых дней выделялся из группы не менее талантливых ребят. Прежде всего, своей обучаемостью. Он прислушивался к каждому моему слову, беспрекословно выполнял все требования. Наверное, поэтому и профессионально рос быстрей своих сверстников. В нем был стержень и не было ни капли разгильдяйства. В самых важных матчах, в самых критических ситуациях — на него всегда можно было положиться. Хотя он и был защитником, но именно Никита вел за собой команду вперед. Чтобы ребята за ним тянулись и равнялись на него, я сделал его капитаном. И он оправдал этот выбор тренера. У Никиты есть все: техника, мужество, понимание игры, лидерские качества. Желаю ему сохранить все это на многие-многие годы и по возможности приумножить. А я всегда буду за него болеть и радоваться его успехам.
Елена Юрьевна, мама Никиты:
— Как ни странно, это была моя мечта: чтобы сын стал хоккеистом. И эту мечту именно я планомерно воплощала в жизнь. Заставлять и уговаривать Никиту не пришлось, поскольку, как только я привела его в хоккейную секцию, она захватила сына целиком. Он буквально «сросся» с хоккеем, упорно трудился каждый день, полностью отдавая себя этому виду спорта. За 10 лет ни по одной причине он не пропускал тренировки. И я тоже. Поэтому, наверное, в успехах Никиты есть и моя заслуга. Он, кстати, придерживается такого же мнения. Хоккей для нас обоих стал приоритетной частью нашей жизни. Отсюда, наверное, и результат.
Мечтать можно на диване, а цели нужно добиваться
Из досье «Игрока»
Никита Сергеевич СОЛОПАНОВ
Родился 21 апреля 2000 года в Воронеже. Кандидат в мастера спорта по хоккею с шайбой. Студент ВГИФК. Выступает за ПХК ЦСКА и дочернюю команду «Красная армия». Входил в состав юниорских сборных России: U-16, U-17, U-18. Победитель первенства России среди юниоров (2017). Обладатель Кубка мира среди клубных молодежных команд в составе «Красной армии». Лучший защитник финала ЮХЛ в составе ЦСКА. Не женат, но очень влюблен в прекрасную Анастасию.
Бывает так, что люди могут что-то сделать, но не хотят. Бывает так, что люди хотят что-то сделать, но не могут. В моем сегодняшнем собеседнике понятия «хочу» и «могу» срослись воедино. А еще он уверен в том, что станет одним из лучших хоккеистов мира. С первой же минуты нашего общения он уничтожил старый (и весьма глупый) стереотип о том, что голова у спортсменов только для того, чтобы есть. В свои 18 лет он умен и интересен. Его слова часто удивляют и вызывают уважение. Почти два часа нашей беседы продолжались, а я мечтал, чтобы она — как любимый фильм или книга — не заканчивалась. Увы… Надеюсь, итоги нашей встречи в печатном варианте и вам, уважаемые читатели, доставят удовольствие.
Важно то, сколько раз ты встанешь
— Никита, попробуйте воспроизвести в памяти тот момент, когда вы впервые осознали себя Никитой Солопановым.
— Может, это будет звучать банально, но все мои первые воспоминания связаны с хоккеем. По вечерам мы «листали» различные каналы телевизора. Однажды попали на хоккей. Я увидел его — и «пропал». Вскоре к нам в детский сад пришел тренер набирать ребят в секции хоккея и конькобежного спорта. Передо мной, естественно, дилеммы не стояло. Правда, чуть позже я некоторое время занимался и карате. Но это был лишь эпизод, поскольку командные виды спорта мне нравятся намного больше. В хоккее меня завораживало все. Особенно, как ни странно, игра вратарей. Я и сам-то хотел быть голкипером. Но моя хоккейная судьба распорядилась по-другому.
— Более подробно о хоккее мы поговорим чуть позже. А в жизни, вне хоккея, вы были хулиганистым пацаном?
— Нет. Я был очень спокойным и стеснительным мальчиком. Жил своей, можно сказать, одинокой жизнью. Максимум, на что меня можно было «раскрутить», — футбол с друзьями во дворе. Драки, гулянки и прочие мальчишеские «хобби» — это не про меня.
— С появлением в вашей жизни хоккея как складывались отношения со школой?
— Конечно, школа сразу ушла на второй план, поскольку, как только я пошел в школу, у нас начались двухразовые тренировки. Спасибо учителям, которые с пониманием относились к моим занятиям и прощали частые пропуски уроков. Давали задания на дом — я их выполнял. Особенно это пригодилось в старших классах, когда хоккей стал серьезной и неотъемлемой частью моей жизни.
— Как родители отнеслись к вашему увлечению хоккеем?
— Ощущения тех лет мне неведомы, поскольку я был слишком мал. Пару лет назад мы обсуждали эту тему. Как выяснилось, мама сразу была двумя руками «за». Именно она стала «локомотивом» моего хоккейного будущего. А вот отец поначалу не одобрял перспектив моего «игорного бизнеса». Но и он вскоре сдался.
— По своей воле лишить себя бесшабашного детства: тренировка — школа — тренировка — уроки… Не обидно?
— Обидно на сто процентов не было. Тем более что время «на погулять» всегда можно найти. Я уже тогда жил четким осознанием того, что в будущем любимое занятие может стать моей работой и будет приносить серьезные деньги. Так редко бывает, чтобы и нравилось, и достаток обеспечивало. Вскоре пришлось выбирать: гулять или работать. Понятно, я выбрал второе. Да и дворовая компания меня не очень устраивала своим поведением.
— Вы наверняка понимали, что хоккей — это не на всю жизнь. Не было боязни того, что пробелы в знаниях от, мягко говоря, «сдержанной» учебы не лучшим образом скажутся в будущей жизни?
— Мысли такие, конечно, были. Но я почему-то всегда был уверен, что все у меня получится. А когда меня лет пять назад стали привлекать в команды старших возрастов, понял, что получилось. Трудности, конечно, будут, но их надо уметь преодолевать. Сколько бы раз ты ни падал, важно то, сколько раз ты встанешь. Быть обычным пацаном, который просто ходит в школу и гуляет, я не желал. Мне хотелось выделяться именно тем, что я умел делать, может быть лучше других.
— Было бы неправильно не вспомнить того человека, который дал вам путевку в хоккейную жизнь.
— Сначала у меня было два тренера, у которых занимался совсем немного. А затем я оказался у Сергея Алексеевича Медведева, который был моим наставником все воронежские годы. Он сразу увидел во мне что-то, дар Божий, как он говорил. Он помогал мне во всем. Вплоть до того, что подсказывал, какие коньки или клюшку лучше купить. У всех были деревянные клюшки, а он подарил мне на день рождения пластиковую — невидаль по тем временам. Потом капитаном меня сделал. Да так прикольно. Просто выдал мне майку с 10-м номером, на которой уже была буква «К», и моей фамилией. Мне, конечно, было приятно. Только сейчас я понимаю, что такое отношение стало могучим стимулом и толчком для моей дальнейшей работы. Еще он мне многое разрешал на площадке. Будучи защитником, я часто подключался к атакам. А атакующий защитник — большая редкость. Меня стали замечать. И, наверное, благодаря этому я попал в национальную сборную по своему возрасту.
Хоккей — в кайф!
— Тяжело играть в хоккей?
— Намного тяжелее, чем кажется. Прокатился, отдал пас, бросил по воротам — это только для болельщиков. За всей внешней простотой лежит тяжелейшая работа, многомесячная подготовка. Работа в зале, кроссы, силовые тренировки. Постепенно к этому привыкаешь, поэтому я не могу сказать, что мне тяжело. Мне это в кайф!
— Назовите несколько составляющих, которые необходимы для того, чтобы вырасти в большого хоккеиста.
— Прежде всего, это желание. Если родители привели ребенка насильно, то у него ничего не получится. Равно как не получится великого музыканта из того, кого круглые сутки заставляют играть на рояле. Конечно, упорство в достижении цели. Без него никуда. Колоссальное трудолюбие и умение в ущерб многому всего себя посвятить хоккею. Ну и голова должна быть на плечах. Если у тебя с мозгами плохо, то лучше пойти на улицу погулять, потому что в хоккее тебе делать нечего.
— А как же умение переносить боль, которой в хоккее ох как много?
— Безусловно. Но ведь ребенок изначально не знает, сколько ему придется терпеть боли. И я не знал. Когда в тебя начнут бросать и «печатать» к бортику, только тогда и поймешь, что это спорт настоящих мужчин. Сломаешься, — значит, не твое. В хоккее нельзя ничего бояться. Ни силовой борьбы, ни летящих в тебя шайб, ни кулаков соперника.
— В вашей карьере случались серьезные травмы?
— В хоккее без этого не бывает. Как-то накануне Нового года мы играли в плей-офф со СКА-1946. Второй матч, первая смена. Я иду встык, соперник уворачивается, но при этом оставляет ногу. Я лечу через эту ногу и головой вписываюсь в борт. У меня до сих пор болит спина, поскольку были повреждены позвоночные диски. Полгода уже так хожу и голову иной раз повернуть не могу. А в остальном… Ну попадет в тебя шайба, ну будет синяк. Поболит чуть-чуть и до свадьбы заживет.
— То есть лечь под шайбу или поучаствовать в силовой борьбе для вас не является проблемой?
— Было бы проблемой — играл бы в шашки. Даже мои тренеры порой удивляются и говорят, что я как вратарь играю. Мечта детства — защищать ворота — до сих пор не отпускает. Даже малейший страх может стать причиной того, что в самый ответственный момент ты подведешь команду. Не зря в песне поется, что трус не играет в хоккей. Сиди дома и фанатей перед телевизором, если кишка тонка.
— Коль вы позитивно относитесь к силовой борьбе на площадке, значит, чаще и являетесь ее инициатором. Или я не прав?
— Не правы. Не бояться и не нарываться — две разные вещи. На самом деле я мало участвую в силовой борьбе. У меня длинная клюшка, которая позволяет вовремя выбить у соперника шайбу. А силовой прием на игроке без шайбы — это штраф. Если не получается, тогда приходится, как защитнику, применять все дозволенные правилами методы, дабы остановить нападающего.
— Как относитесь к бытующему мнению о том, что хоккей без драк — это не хоккей?
— Раньше в НХЛ в каждой команде были специальные люди — тафгаи, — которые не играли, а целенаправленно выходили подраться. Сейчас такого меньше, но совсем без этого не обойтись. Случаются разные ситуации, да и люди все разные, со своими тараканами в голове. Я отношусь к этому нейтрально: сам на рожон не лезу, начинается драка — подерусь.
— Давайте от драк перейдем все-таки к хоккею Никиты Солопанова. Уверен, немногие знают подробности вашего появления в Москве. Да и о жизни воронежского паренька в столице интересно было бы послушать.
— В ЦСКА я попал неожиданно и во многом случайно. Меня заметили, когда я играл в юношеской сборной России U-16. Поступило предложение от ярославского «Локомотива». Я приехал, мне все понравилось. Но в последний момент поступило еще более перспективное предложение от ЦСКА. Я, конечно, балдел от счастья и гордости за себя. ЦСКА — это же круто! Но суровые жизненные реалии быстро сбили всю спесь. Тяжело было привыкать к Москве, к жизни в интернате. В первый год меня не покидала мысль о том, чтобы вернуться в Воронеж. Но я подписал контракт, поэтому нужно было терпеть. На второй год стало полегче. Появились друзья, я стал хотя бы ездить по Москве. Теперь мне выдают зарплату — тоже плюс.
— Сборная страны и клуб — вещи сопоставимые?
— Уровень в сборной, конечно, повыше за счет того, что туда попадают люди, которые хотят играть и доказывать свои амбиции. Требования в сборной высочайшие. Чуть дашь слабину — сразу останешься за бортом.
— Присутствие в сборной предполагает какие-либо финансовые дивиденды?
— На этом уровне платят только за победу на серьезном турнире. Постоянной зарплаты как таковой нет — только суточные во время командировок. В клубе же сборники получают больше, хотя и не намного.
— Получается, что разговоры о спортсменах-миллионерах, мягко говоря, несколько преувеличены?
— Нет. Я просто не достиг еще того уровня, чтобы войти в «клуб миллионеров». В молодежных командах люди играют на перспективу. Именно здесь закладывается фундамент твоей будущей карьеры. Условия у нас не хуже, чем в КХЛ, а зарплаты много ниже. И я считаю, что это правильно. Дай молодому миллион — он и играть перестанет. Во всем — в спорте в особенности — нужен стимул, необходимо каждый день работать и доказывать свою состоятельность.
— Слышал, что даже на таком уровне приходится самого себя обувать, одевать. Это правда?
— Частично. Это дело самого игрока. В принципе, нас полностью всем обеспечивают. Другой вопрос, что многие привыкли выступать в амуниции одной фирмы, а в клубе используется продукция другой. Я вот привык играть в «Bauer» и не хочу ничего менять. Контракта с этой фирмой у меня нет, иначе они бы меня полностью экипировали бы. Поэтому если хочешь играть в «родной» форме, то иди и покупай за свои деньги. Выдают не хуже того, что ты купишь. Но спортсмены — люди суеверные, верны привычкам.
— А как в целом живется в интернате?
— В ЦСКА созданы все условия для того, чтобы ты думал только о хоккее. Питание у нас прекрасное. Причем меню составляют доктора, и это, поверьте, не пища уровня дешевых столовых. Живем мы в интернате бесплатно в двухместных номерах. Развлекательная программа безо всяких запретов. У тебя есть зарплата — ходи куда хочешь и развлекайся. Главное, чтобы к утренней тренировке был как огурчик. Алкоголь, естественно, категорически запрещен. За употребление — большие штрафы, а при повторном «залете» вообще могут выгнать из команды. Этого никто не хочет, поэтому и не рискует.
— Вокруг всего российского спорта уже не первый год искусственно создается истерия с допингом. Вас и вашей команды эта дурацкая ситуация не коснулась?
— У нас все, что мы принимаем — различные добавки, протеины и так далее, — назначается доктором, которому мы доверяем. Сам ты, конечно, можешь сожрать какую-нибудь гадость, но никто из моих знакомых этим не занимается. Все люди взрослые и понимают, что это фактически поставит крест на карьере.
— У любого спортсмена есть мечта. Думаю, вы не исключение.
— Я скорее назвал бы это целью. Мечтать можно лежа на диване, а цели нужно добиваться. Я очень хочу попасть в «Золотой клуб» (победы на Олимпиаде, чемпионате мира и в Кубке Стэнли, — прим. А.Л.) Но для начала, конечно, необходимо добиться максимального результата в России. А потом можно отправляться за океан и играть в «другой» хоккей. У нас в ЦСКА есть канадская коробка, где мы часто тренируемся. Поверьте, это небо и земля: огромные скорости, ни секунды на размышление и на малейшую заминку. Это трудно, но интересно. Олимпиада, безусловно, предел мечтаний. Люди к ней всю жизнь идут, а доходят единицы.
— Почти ваш ровесник Кирилл Капризов не только уже дошел, но и стал в финале автором «золотой» шайбы. Как вы к этому отнеслись? Не было мысли, что, мол, на его месте мог бы быть и я?
— С Кириллом мы выступаем в одном клубе. В 21 год он уже многого добился благодаря огромной работе. За Кирилла я искренне рад и не прочь был бы повторить его путь. Главное, чтобы не было серьезных травм и провалов.
— Временные неудачи — «ямы», как говорят в спорте, — бывают у каждого спортсмена. Они способны вас сломить?
— Думаю, что нет. За примером далеко ходить не надо. Недавно в финале Юниорской хоккейной лиги мы проиграли 4:5 в овертайме, ведя по ходу встречи. Хотя фаворитами встречи считались мы, поскольку по пути в финал мы выбили всех основных соперников. Обидная осечка, но жизнь продолжается. Надо все это быстрее забыть и работать дальше, чтобы избежать в будущем таких конфузов.
Для семьи нужно «созреть»
— Давайте немного отстранимся от хоккея и поговорим о вашей жизни вне его. Какие-то увлечения в жизни у вас наверняка есть.
— На первое место безоговорочно ставлю активный отдых. Совсем недавно открыл для себя водные лыжи. Классная, скажу вам, штука. Но ездить на них намного сложнее, чем я предполагал. Далее — кино. Ходим туда с друзьями. Но, думаю, и одному мне будет кайфово на хорошем фильме. В последнее время стали появляться русские фильмы, которые я готов смотреть многократно. Например, «Легенда № 17» или «Тренер».
— А как же современный компьютерный бум?
— Это не про меня. Если попадешь в «паутину», то в ней и увязнешь. На хоккей времени не останется.
— Вы говорили о друзьях. Но существует стереотип, что настоящая дружба в спорте вряд ли возможна. Или это тоже обманчивое мнение?
— Большинство моих друзей «родом из детства». Но они тоже имеют отношение к хоккею. Мама одного из них меня даже сыном называет. В Москве настоящих друзей пока нет. Есть один парень, с которым мы год прожили в одной комнате. Но за такое время близким другом не станешь. Хотя отношения у нас очень теплые. Как будет дальше — время покажет.
— Мне тут птичка начирикала, что у вас есть замечательная любимая девушка.
— Есть. И, как ни странно, познакомился я с ней благодаря хоккею. У «Бурана» есть танцевальная группа поддержки. Периодически мы тренировались в одном зале. Там я подружился с одной из танцовщиц, она познакомила меня со своей подругой — и я пропал. Настя — так зовут мою девушку — радуется моим успехам на льду, но переживает от того, что мы находимся в разных городах. Она учится в Санкт-Петербурге — я играю в Москве.
— Любимые и любящие девушки мечтают о семье, о детях. А вы психологически готовы к семейной жизни, к ведению домашнего хозяйства?
— Семейная жизнь и особенно дети — это большая ответственность. Здесь, как говорится, нужно «созреть». Да и на ноги встать не мешало бы. Не жить же в съемной квартире и не ездить же всю жизнь на метро. К домашнему хозяйству я отношусь нейтрально. Когда жил в Воронеже, все мои обязанности ограничивались выносом мусора. Здесь тоже нет необходимости рвать жилы на бытовой почве. Инициативу в этом вопросе я проявлять не хочу и не умею. Но если попросят помочь, обязательно это сделаю.
— Не хочу вас шокировать, но вопрос этот не могу не задать, поскольку сам отношусь к этой теме негативно. Сейчас спортсмены во всех видах спорта превращают себя в ходячую татуировку, не оставляя на теле ни одного живого места. Вы как относитесь к такому поветрию?
— Положительно. С десяти лет хочу сделать себе татуировку, причем большую. Есть такая фраза: «Never say never» («Никогда не говори никогда», — прим. А.Л.), и я хочу перенести ее на тело.
— Закрывая эту главу, хотелось бы поинтересоваться вашими планами на будущее. Хоккей, конечно, это хорошо. Но он не будет продолжаться вечно.
— Так далеко я не думаю. Сейчас для меня главное — состояться в хоккее. Мысли кое-какие, конечно, посещают, но это все очень абстрактно. Например, организовать какой-нибудь свой — пусть небольшой — бизнес, который не обязательно должен быть связан со спортом. Хотя в хоккее я, безусловно, останусь. Кто больше десяти лет провел в игре, тот из обоймы обычно не выпадает. Что и как получится — пока не знаю. Главное, чтобы семья была рядом.
Коротко о главном
— Если город, то…
— Москва.
— Если книга, то…
— «Трансформатор». А в целом — бизнес-литература.
— Если кино, то…
— Ужасы.
— Если еда, то…
— Вкусная. Если конкретнее, то стейки.
— Если спорт, кроме хоккея, то…
— Футбол, наверное.
— Если команда, то…
— Без вариантов: ЦСКА
— Если игрок, то…
— Я не могу сказать, что это мои кумиры, просто нравится игра этих людей. Раньше это был силовой атакующий защитник Сергей Гончар. Сейчас нравится еще один мой коллега по амплуа — Иван Проворов.
— Если романтическое путешествие, то…
— Экстремальное.
— Если подарок любимой женщине, то…
— Украшение.
— Что в вашем понимании есть счастье?
— Когда твои близкие здоровы, успешны и находятся рядом с тобой.
— Вы можете назвать себя счастливым человеком?
— Не совсем. Да, я занимаюсь любимым делом, которое к тому же позволяет зарабатывать деньги. Но ведь моих близких нет рядом. Да и в хоккее я пока добился совсем немногого. Так что я нахожусь на пути к своему счастью.
Вопросы задавал Андрей ЛЕПЕНДИН.
Фото из архива Никиты СОЛОПАНОВА.
Где ему вручают приз — «Лучший защитник турнира Крутова». Где стоит с двумя мужиками и соперником — «Лучшие игроки на турнире в Чехии». Где Никита в белой майке ЦСКА — там он, по-моему, с Кожевниковым. Где с вратарем Чехии — это лучшие игроки МАТЧА. Еще есть снимок, где он, совсем маленький, дебютирует в роли капитана. Варианты: «Семилетний капитан» или «Капитан, капитан, улыбнитесь».